Kateydidnt [<a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="056e6471607c616c616b7137353537457c646d6a6a2b666a68">[email&#160;protected]</a>] - Betrayed

Некоторые репортеры видели, как он вошел в пустой лифт, но так как никого из прессы не пустили в отдел Магического исполнения наказания, никто не видел, как Гарри Поттер вышел из того же самого лифта. Молодой служащий, заметив его, уронил все папки, которые он нес, и, опустившись на колени, стал их собирать, торопливо поприветствовав Гарри.

Гарри поднял бровь и поинтересовался, почему молодой человек не использует волшебную палочку, собирая предметы. Когда тот сумел собрать все папки, молодой человек провел Гарри в кабинет.

Табличка на двери гласила:

«Октавиус Роквелл III, сквайр, юрист Министерства».

Гарри вошел и обнаружил там четырех человек. Один за столом, видимо, Октавиус Роквелл. Драко Малфой сидел на стуле с двумя волшебниками по сторонам. Гарри предположил, что это и были юристы.

– Насколько я понимаю, вам нужны мои показания? – сказал Гарри, глядя на Драко. Малфой драматически побледнел, увидев вошедшего.

Не ожидая приглашения, Гарри сел и начал рассказ о ночи, после которой его ошибочно обвинили. История была короткой, хотя он рассказал обо всех деталях, которые смог вспомнить. Затем Гарри предоставил свои воспоминания Октавиусу, который обезопасил их от искажения, чтобы ими можно было воспользоваться на суде.

– Есть другие преступления, о которых я осведомлен, но не уверен, что мои показания могут быть использованы. Я был свидетелем многих поступков, которые он совершал под командованием Волдеморта, – все вздрогнули, они все еще вздрагивали при этом имени. – Но, так как я видел все это глазами Волдеморта, – вот, снова! – возможно, их нельзя будет использовать.

– Совершенно верно, мистер Поттер, – соглашаясь, сказал Октавиус. Гарри должен был передать это ему, и юрист, несмотря на то, что тоже содрогался при имени Темного Лорда, довольно хорошо справлялся с собой.

– Тем не менее, я знаю нескольких человек, хранящих молчание об известном им. Я так понимаю, Северерус Снейп оправдан за прошлые преступления? – Октавиус кивнул. – Кто-нибудь его просил дать свидетельские показания?

Тишина, повисшая в комнате, послужила достаточным ответом. Гарри только вздохнул. Каждый раз, как только он заговаривает с кем-нибудь из волшебников, его список самых глупых решений в мире становится длиннее.

– Почему нет? – спросил он.

Октавиус заерзал под внимательным взглядом Гарри и, наконец, пробормотал:

– Ему не доверяли.

***

Дэвид покинул Министерство, едва выяснив кое-что, и вернулся в Хогвартс, где Дамблдор проинформировал о созыве полного школьного собрания, необходимого для рассказа правды о Гарри Потере. Директор попросил Кортни сказать несколько слов о ее переписке с Гарри Поттером, из-за распространения слухов, но будет лучше, если Дэвид придет сам.

Он не пошел на собрание, вместо этого начав разбирать записи и набрасывать более конкретные идеи того, что следует изменить. Это заняло у Дэвида много времени, и он даже не понял, сколько же его прошло, пока не постучали в дверь.

Он пригласил войти, кто бы там ни был, и удивился, увидев нервничавшую Гермиону, стоящую в дверях. Не зная, зачем она пришла, Дэвид отложил ручку и пристально взглянул на нее.

– Директор пригласил вас сегодня поужинать в Большом Зале, – не глядя ему в глаза, быстро сказала женщина и повернулась, собираясь уйти.

Спустя мгновение он позвал:

– Гермиона, после ужина подожди меня, пожалуйста, в комнате рядом с Большого залом. Пригласи также Сириуса, Рона и Дамблдора.

Гермиона заволновалась еще больше, кивнула и быстро ушла.

Дэвид действительно поел в Большом зале, отклонив, однако, приглашение занять место во главе стола и вместо этого сел с Майклом (оставленным большую часть дня на попечении Добби) и Амелией за слизеринским столом. Кортни достаточно хорошо выглядела за столом Гриффиндора вместе с окружающими ее друзьями.

Десерт оказался съеден слишком быстро, а Дэвид пытался собраться с духом, готовясь к встрече с бывшими друзьями. О, хорошо еще, что они – он это знал – нервничали также, если не больше.

Дэвид направился в оговоренную комнату, едва студенты стали покидать Большой Зал. Через минуту к нему присоединились и те, кого он просил прийти.

Дэвид пронзительно посмотрел на каждого и сказал:

– Я действительно не знаю, что делать с вами. Как я уже говорил Альбусу, пока в Хогвартсе все останется как есть, но только потому, что вы не пытались остановить Кортни, когда та узнала правду. И выступили в ее защиту против Министерства. Вы четверо, – голос Дэвида вздрогнул, – причинили мне самые тяжкие страдания. Я никогда не смогу полностью вам доверять. Альбус сумел вернуть немного моего доверия, но даже так, я не доверяю вам больше, чем раньше. Я не желаю сотрудничать с вами, но некоторое взаимодействие все же необходимо. Я хочу, чтобы вы относились ко мне, как к любому другому родителю своего студента. Мы только знакомые, не друзья. Мы возможно союзники в изменениях, что я намерен провести, но не товарищи. Пожалуйста, не переступайте этих границ.

– Я не вернусь в волшебный мир – буду стоять в стороне. У меня нет намерения все контролировать. Я начну изменения и буду следить за результатами, но большую часть работы выполнят ведьмами и волшебниками, желающими сохранить жизнеспособность своего мира. Я не знаю, что вы думаете или будете думать о влиянии моих действий. Тем не менее, не хочу поддержки, если вы делаете это только ради меня. Не стремитесь получить от меня прощение. Слишком поздно и совершенно бессмысленно. Если даже ваши действия искренни, не ищите полного примирения, этого не случится.

Все четверо кивнули, по лицу Гермионы текли слезы, другие серьезно задумались. Убедившись, что сказанное дошло, Дэвид повернулся, собираясь уйти.

– Дэвид, – нерешительно начал Сириус. Дэвид, подняв бровь, посмотрел на него. – Есть кое-что, тебе следует это знать. Мы, конечно, все виновны в предательстве, но… – Сириус сделал паузу, раздумывая, было ли разумно даже поднимать этот вопрос, но он был гриффиндорцем и потому ринулся дальше, – Рон, возможно, виноват меньше.

Теперь, Дэвид, несмотря на то, что не верил в слова Сириуса, заинтересовался ими и взглянул на смущенного Рона.

Следующим заговорил Альбус:

– Первое, что спросил Рон, очнувшись в изоляторе, так это кто превратился в тебя. Он отказывался верить, когда я рассказал ему, что, по-видимому, произошло.

Дэвид сузил глаза:

– А суд…

– Он вынужден был сказать, что видел. Но Рон сказал только, что это был кто-то, похожий на тебя. Он никогда не заявлял, что это был ты, – мягко сказала Гермиона.

Дэвид попытался восстановить в памяти тот далекий день. Детали вспоминались с трудом. Когда у него появится возможность, стоит поискать записи секретаря. Дэвид жестом предложил продолжать.